Б. К. С. Айенгар Свет жизни: йога. Путешествие к цельности, внутреннему спокойствию и наивысшей свободе - Малое, или ложное я
Малое, или ложное «я»
Малое «я» – это индивидуальная осознанность и самоидентификация, осознание собственной неповторимости и отличия «я» от «ты», специфическое чувство где-то в глубине существа, что «я» находится в центре всего сущего. Но ни наше малое «я», ни его отличие от других не установлены как константа. На самом деле тот аспект «я», который выражает слово ахамкара на санскрите, постоянно меняется – то сжимаясь, то увеличиваясь. Необъятное ночное небо может заставить нас чувствовать себя маленькими и одинокими, а красивый восход вызвать чувство сопричастности чему-то большему, как будто мы – дитя, о котором заботится великодушная вселенная. В другой ситуации при виде звезд на черном небе нам может показаться, что мы ухватили суть вечности, источника всех страхов и надежд. Поэтому отношения между «я» и «не-я» всегда неустойчивы, это величина не постоянная. Порой мы очень дружелюбны и близки с другими людьми, а порой они буквально кажутся нам врагами. Но в то же время, говоря об этом, мы произносим слово «мне», «я», как нечто твердое и монолитное, словно внутри нас находится каменный идол.Какова бы ни была форма нашего «я», какими бы беззащитными и проницаемыми мы бы ни казались для других людей, в нормальном сознании всегда существует четкое разграничение между собой и другими. И даже восторгаясь красой природы, мы отдаем себе отчет в том, что мы – не часть сияющего заката. Это восхищение, а не слияние.
Ранние философы йоги представляли эту разделительную грань в виде серой прослойки между самостью и внешним миром, то есть телом. Большое внимание, уделяемое телу йогой да и другими практиками, исходит из его парадоксального положения. Мы не можем забывать о нем в жизни и не можем взять с собой после смерти. Если я не могу забрать что-то с собой, как оно может быть мной . И следовательно, стоит ли печься о нем при жизни, если оно меня предаст, стоит прийти смерти. Но с другой стороны, без должной заботы о теле я начну медленно угасать при жизни, и это будет моей медленной преждевременной смертью. Йога называет тело колесницей души, но, как сказано в известной поговорке, никто не моет взятую напрокат машину. Йога заостряет внимание на том, что в наших же интересах ухаживать за колесницей на каждом уровне, начиная от ума и заканчивая душой и самостью. С загадки о теле начинается все учение йоги, с нее же развязывается вся мистерия человеческого существования.
В чем смысл обладания таким ложным «я»? Как в случае с аппендиксом, могли бы мы без него обойтись? Почему эта эволюционная особенность присуща большинству живых существ в животном царстве, и почему так необходима людям?
Самым естественным ответом будет то, что неповторимость тела требует также неповторимости осознанности. Представьте себе машину с двумя рулями и двумя водителями – она не продержится на дороге долго. Продвижению «я» также необходима уникальная осознанность, соединенная через ум, чувства и тело с окружающей средой, которая обеспечивает еду, воздух и воду. Поскольку каждое биологическое существо немного или разительно отличается от других, а кроме того, признает эту разницу в себе, оно должно признавать это и в других. На самом основном уровне сексуальная репродукция требует от нас различения мужчины и женщины. Опылению ветром это не нужно. Нет двух одинаковых зерен, но они движутся не по своей воле в поисках пропитания или пары, и последнее, что им нужно, – высокоразвитое эго.
Как я уже говорил, наше малое «я» весьма неустойчиво. Когда мы следуем за каким-то идеалом или идем поддержать национальную спортивную команду на Олимпийских играх, мы растворяемся среди толпы. Но эта коллективность, во-первых, временна, во-вторых, растворение будет не полным, поскольку малое «я» скорее затихает, теряется в огромном многоголосье. В лучшем случае это жалкое подобие прежней, изначальной общности людей.
Малое «я» – наш идентификатор. Мы должны соотносить себя с какими-либо особенностями, чтобы поддерживать биологическое и ментальное единство. Все это служит нам во благо, но тогда почему же слова «эго» и «эгоистичный» несут такую негативную коннотацию?
Все дело в том, что поверхность нашего малого «я» словно покрыта суперклеем. Воспоминания, мнения, собственность, достижения, привязанности, желания, опыты и предрассудки прилипают к нему, как рачки к днищу корабля. Оно контактирует с внешним миром через ум и чувства, и вся слава и несчастье от этого возвращаются к эго, которое их собирает и провозглашает – вот этот калейдоскоп и есть «я». Мой успех, моя жена, моя машина, моя работа, мои несчастья, мои желания, мое, мое, мое … И наша подлинная сущность не выдерживает и теряется под гнетом болезни гигантизма, в котором наше малое «я» вдруг увеличивается, толстеет и грубеет.
В Индии есть замечательное женское имя – Асмита, от сочетания «Ахам», что означает «я», и «Асми», что означает «есть». Это состояние «я есть» звучит как «Асмита». «Ахам» – значит «я», «акара» – форма. Отсюда получается производное «мое», «мне». Когда я идентифицирую себя с моей собственностью и присущими чертами – это и есть ахамкара , когда отождествляю с «я» – асмита . Оно в полной мере отражает всю красоту дара неповторимости и своеобразия, присущего всему живому. Но оно порождает еще одно качество – гордость. Вы можете проследить связь: слишком много воображающее о себе эго – признак больной сущности. Наш ум также может болеть, подобно нашему телу. То же относится и к сущности. Ответ на прозвучавший ранее вопрос о том, почему же склонность раздувать свое эго так присуща людям, лежит, наверное, в наших необычайных способностях памяти и речи. Общение и память позволяют эго бесконечно кормиться от старых опытов, накопленных в уме. Естественно, безобразно полнея, оно заболевает.
Давным-давно йоги изучали это отвратительное положение дел. Они заметили, что эти связи в уме – «повторить удовольствие, избежать боль», несмотря на явную пользу в вопросе выживания, тем не менее, ведут к неприятностям. Так откуда здесь начались проблемы с осознанием «я»? При очевидном преимуществе – уникальная осознанность в уникальной общности – они задались следующим вопросом. Возможно ли такое, что уникальность осознанности, самосознание – не то же самое, что истинное «я», не квинтэссенция существа, а всего лишь практическая каждодневная ему замена, которая силою привычки настолько с ним срослась, что заставила нас поверить в эту тождественность?
В этом вся суть. Эго сравнивает себя с лампой накаливания в электрической лампочке, и поскольку благодаря ей она светится, она выдает себя за причину света, за электричество. В действительности же свет, который исходит от «я», обязан своим появлением более глубокому источнику, который непознаваем в обычной ежедневной жизни, однако человечество всегда интуитивно чувствовало его на протяжении истории. Мы связываем его с нашим появлением из первоначального единства, из которого все мы появились. Мы связываем его с нашим предназначением, Высшим Целым, к которому рано или поздно мы вернемся. Мы связываем его с небом, нашими невидимыми вратами в бесконечность. Чего мы никак не можем добиться, живя в мире разделений, многообразия, различий, двоякости, так это восприятия этого источника и конечного единения внутри себя при всех сложностях ежедневной жизни. Мы можем чувствовать его присутствие и смутно припоминать, как лицо потерянной возлюбленной. А может, наоборот, робко предчувствовать появление возлюбленной, по которой томимся, хотя она еще не появилась в жизни.
Самое общее слово, которое мы в этом случае применяем, – это душа. Если «я» привяжет себя к сознанию, оно превратится в эго (ахамкара ). Если же оно будет расти, его наполнит сознание души. Но это не есть подлинная реализация души. Душа – это отдельная единица, и ее не нужно путать с остальными составляющими сознания. Тем не менее, когда эго молчит, сознание чувствует реальность души, и ее свет проявляет себя через просвечивающееся сознание.
В какой-то мере все мы чувствуем присутствие души в самом начале и в самом конце. Глядя на окружающий нас мир, мы разрываемся между мыслями «во всем этом не может быть души» и «если душа и есть, то она должна быть во всем этом». Мы предполагаем, что, по нашим представлениям о времени и пространстве, она должна быть бесконечной. Ее существование не может ограничиваться периодом времени от колыбели до могилы. Эти короткие годы – скорее прибежище нашего малого «я», которое рождается, растет, распускается, вянет и погибает в теле-носителе. Оно демократично: оно не только в нас, но и в других. Оно не личностно, скорее это мы принадлежим ему.
Если мы путаем это отдельное, необходимое, но временное сознание «я» с нашей истинной и неизменной сущностью, то оказываемся в тупике. Все, чего мы хотим, – жить и быть частью жизни. Если мы выбираем идентификацию себя с той частью, которая ОБЯЗАНА умереть, мы добровольно обрекаем себя на смерть. Отдаваясь неверной тождественности, принимая эту ошибку всерьез, человек ставит себя в положение почти нестерпимого напряжения. Йога называет это состояние незнанием и считает нашей основной бедой, матрицей ошибки, из которой берут начало все остальные неверные восприятия и заблуждения. Из-за нашего ошибочного отождествления с эго и его смертностью исходит изощренность человека и его саморазрушение, ужасы его истории и дурная слава его культуры.
Мы беремся за замечательные проекты, чтобы доказать себе, что наша эгоистическая часть сущности не умрет. Что такое пирамиды Египта, как не попытка обмануть смерть? Они – чудо организации, астрономии, геометрии и инженерии, но за ними стоит вожделение фараона достичь личного бессмертия и тщеславие от мысли, что его хотя и царское, но все же человеческое эго может обмануть могилу.
Голос внутри нас всегда нашептывает, что эта надежда обречена на провал, однако мы все равно тысячами путей пытаемся увековечить какую-то свою часть, дни которой сочтены, или успокоить себя в свете приближающихся потерь. Потребительские блага никак не могут быть дверью в бессмертие. Это всего лишь неэффективный и временный бальзам против смерти.
Терпеть страхи от мыслей о конечности бытия и бороться с непостоянством – занятие весьма утомительное, потому в то же время мы стремимся потерять себя, раствориться, погрузиться, подняться над всем, чтобы освободиться от бремени эго. Наша эгоистическая часть натуры – изматывающий попутчик, требующий от нас постоянно потворствовать его капризам, подчиняться его прихотям (хотя оно никогда не удовлетворено до конца), успокоить его страхи (хотя это невозможно в принципе).
Великолепная асмита, уникальная осознанность в теле превращается в ненасытного, параноидального, тщеславного тирана, хотя мы скорее склонны замечать это не в себе, а в других.
Причиной этому печальному превращению служит незнание, неверное восприятие, когда часть нас принимается за целое. Большинство практики и этики йоги озадачено уменьшением эго и удалением покрывала, которое затемняет видимость. Это возможно только с участием и помощью третьего элемента сознания.
Комментарии
Отправить комментарий